Массовое закрытие шахт – главная новость недели в Кемеровской области. Из-за проблем с реализацией угля в регионе уже приостановили свою деятельность сразу 8 угледобывающих предприятий. Без работы и без зарплаты остались почти 600 человек.

Причина проблем та же, что и в Хакасии. Часть добываемого угля, которая шла на Запад, перестала продаваться из-за санкций, часть продукции, ориентированной на восток, невозможно вывести на продажу – не позволяет пропускная способность железных дорог.

«Углю здесь приходится конкурировать с удобрениями, зерном, древесиной, продукцией машиностроения и не только. Всё упирается в инфраструктурные ограничения железных дорог. Сейчас их пытаются убрать, где-то расширить пути, где-то соединить уже существующие участки. Это, безусловно, произойдет, но не сегодня и не завтра. Нужно время, — констатирует доктор экономических наук, заведующая кафедрой региональной и отраслевой экономики Кемеровского госуниверситета Галина Мекуш.

Всё хуже и хуже отрасли становится с 2021 года. По данным правительства Кемеровской области за этот период добыча угля в регионе упала с 255 млн тонн до 198, т.е. на 20%. В Хакасии динамика примерно та же.

Хакасия ожидаемо просела по добыче угля

Нет продаж – нет прибыли – нет налогов в бюджет. Эту жёсткую аксиому сегодня на себе ощущают все жители соседних регионов от мала до велика. В 2024 году бюджет Кузбасса не досчитался 58 млрд рублей. Это примерно четверть всех доходов области.

В Хакасии, где на угольную отрасль приходилось 30% всех налоговых поступлений, потери практически сопоставимые – около 6 млрд. Экономисты допускают, что и 2025-й получится тяжелым для угольщиков, а проблемы с бюджетом обострятся еще сильнее. Хотя, казалось бы, куда ещё хуже.

Что делать?

Авторитетное кузбасское онлайн-издание NGS42.RU провело любопытный опрос специалистов по этой злободневной теме и пришло к страшному выводу: причины, из-за которых отрасль просела, могут никуда не исчезнуть, и считаться с ними придется годами.

Во-первых, как объясняет экономист Галина Мекуш, стоимость угля на мировом рынке снижается. Наш главный покупатель – Китай в 2023 году отменил свой давний запрет на ввоз угля из Австралии и Индонезии. Для России это сразу два крупных конкурента.

В результате в течение 2023 года стоимость угля упала почти в три раза — с 370 до 130 долларов за тонну, а на 2025-й прогнозируется вообще в районе 110–120 долларов.

Во-вторых, угольщикам Кузбасса и Хакасии вдобавок приходится конкурировать и отечественными горнодобывающими предприятиями, которые находятся в более выгодном географическом положении. Например, с Якутией, где до ближайшего морского порта всего 500 км.

Окончание СВО и последующее снятие санкций, вряд ли кардинально изменят ситуацию считает кандидат экономических наук, экономист из КемГУ Евгений Харлампенков. Оставшись без угля из России, многие страны Европы уже нашли новых поставщиков, например, Казахстан. Завоёвывать обратно потерянные рынки сбыта придётся очень долго.

Надежд на точечную поддержку федерального центра, снижение экспортных пошлин и регулирование тарифов на перевозку угля особо не приходится. Исключения для двух наших регионов никто делать точно не будет.

Поэтому по мнению экономиста Евгения Харлампенкова на повестку дня ребром встаёт вопрос преобразований в отрасли. Бесконечное наращивание добычи угля в стране становится просто бессмысленным занятием.

На уровне государства должны появиться оптимальные нормативы по объёму добычи для каждого региона с учётом внутренней потребности, возможностей экспорта, а также условий для углубленной переработки в современных отраслях – энергетический и углехимической. Раскошелиться придётся и самим угледобытчикам.

«России нужен технологический суверенитет. Президент об этом совсем недавно вновь говорил. Вкладывайте в добычу лития. Вкладывайте в добычу редкоземельных металлов. Конечно, здесь другой подход нужен. Уже не выйдет откопать пласт 7-8 метров, зачерпнуть ковшом, погрузить в вагон и отправлять на продажу. Но и денежный поток будет совсем другой, — уверена Галина Мекуш.

По мнению учёных из Кемерово, срочных изменений требует и действующая стратегия развития региона, разработанная до 2035 года.

«Кузбасская экономика должна пройти болезненный период реструктуризации. Как мы помним, в 2018 году была принята стратегия развития региона до 2035 года. Заложенные в ней планы строились на оптимистичных прогнозах с учетом экономической ситуации 2018 года. Но времена изменились, и стратегия требует пересмотра. В противном случае мы рискуем получить депрессивный старопромышленный район с оттоком населения, чего допустить не хотелось бы, — признаёт экономист Евгений Харлампенков.

А что в Хакасии?

Весьма актуальна эта проблема и для Хакасии, где концепция развития промышленности республики до 2030 года была разработана ещё в 2017 году. Акценты в ней были расставлены именно в пользу дальнейшей разработки угольных месторождений. Цитирую:

«В среднесрочной перспективе к ныне действующим организациям: ООО «Восточно-Бейский разрез», ООО «Разрез Аршановский», ООО «Разрез Майрыхский», – добавятся два угольных разреза на участках недр «Юго-Восточный Кирбинский» и «Северо-Западный Кирбинский», добычу на которых осуществляет ООО «Востсибуголь – Хакасия».

Благоприятная макроэкономическая ситуация на мировых рынках позволяет в среднесрочной перспективе рассматривать угледобывающую промышленность как интенсивно развивающуюся и способствующую росту инвестиций, созданию рабочих мест.

Опережающее развитие угледобывающих мощностей Хакасии позволит довести добычу угля до 46 млн тонн в год к 2030 году, в том числе объемы добычи угля на Бейском каменноугольном месторождении составят 28 млн тонн в год».

Нетрудно заметить, что эти планы 8-летней давности уже не выглядят такими впечатляющими, как раньше. В 2024 года Хакасия смогла вывезти на экспорт в восточном направлении всего 6,5 млн тонн угля. В 2025 году этот результат будет расцениваться, уже как победа. Поэтому, если уж и ставить планы по добыче 46 млн тонн к 2030 году, одновременно требуется чётко понимать куда девать оставшиеся 30-40 млн тонн.

Власти Хакасии до настоящего времени нигде официально не обозначали свою официальную позицию на те негативные вызовы, с которыми столкнулась угольная отрасль.

Новые квоты, тарифы и скидки РЖД – это всё тактические шаг. Ситуацию в корне они не изменят. Ничего не изменят и бесконечные заклинания на тему углубленной переработки угля, которые уже много лет звучат в Хакасии. Буквально вчера об этом снова говорил спикер хакасского парламента Сергей Сокол на своём брифинге.

«Углехимия – это очень важное для нас направление, которое, к сожалению, по разным причинам, пока не реализовано. И мы должны предложить систему мероприятий для наших угольщиков, чтобы мы к этому перешли. Особенно актуально в свете анонсированной Президентом новой программы, национального проекта «Новые технологии и химия». Очень хорошая возможность для нас получить финансирование на эти мероприятия.

За этим не только пополнение бюджета. За этим еще и экология. Если мы будем уголь здесь перерабатывать, уверен, придем к тому, что мы улучшим экологическую ситуацию. Которую все, кто в Абакане и рядом живет, последние дни на себе это чувствуют. И когда дышат, и когда смотрят. Потому что видимость иногда до 50-ти метров», - комментировал тему на брифинге Сергей Сокол.

Если он думает, что открыл Америку – это ошибка. Та же самая концепция развития промышленности Хакасии, принятая в 2017 году буквально кишит химическим терминами, а что толку?

«Развитие углехимии на территории Республики Хакасия основано на потенциале добываемых углей.

Перспективным направлением применения углей, добываемых в Республике Хакасия, является организация производств по производству полукокса (коксохимия), в том числе углубленная переработка некоксующихся углей в коксохимическом производстве с реализацией новых технологий подготовки угольных шихт (частичное брикетирование, термоподготовка, связующие и коксующие добавки, избирательное измельчение, катализаторы, пневмосепарация с сушкой и др.), а также производство специальных высокотемпературных коксов автотермическими способами переработки кусковых слабоспекающихся углей и угольных брикетов для металлургических производств», - прямая цитата из Концепции.